«Ну, и в чем же секрет?», - спросил Фаруд, выгнав из зала всех приближенных.

«С помощью этого зеркала ты сможешь доподлинно узнать, любит ли тебя красавица», - с лукавой улыбкой отвечал купец. – «Тебе достаточно лишь попросить ее посмотреть в зеркало, и ответить, что она видит в нем. Но ты, повелитель, должен в тот момент стоять за левым плечом красавицы».

«И как же я узнаю, любит ли она меня? По ее ответу? Но каков должен быть ответ?»

«Поверь, лучезарный, ты сразу узнаешь!»

«Сколько ты попросишь за это зеркало, купец?», - спросил юный халиф.

«Всего сто монет и разрешение на торговлю в твоих благословенных землях».

«Ты получишь все, что хочешь!», - воскликнул халиф и мысленно возблагодарил Аллаха за то, что тот услышал мольбы и дал ему в руки такое верное средство.

В тот же день юный Фаруд приказал оправить чудесное зеркало в золото и драгоценные камни и отправился вечером в свой гарем. В комнате уединения установил он зеркало на столик и приказал служителю гарема привести Фатиму, самую красивую из его наложниц.

Войдя в комнату, бросилась Фатима к ногам халифа и, как и прежде, стала вести хвалебные речи о его щедрости и великолепии. «Будь ты хоть последним нищим на базаре, мой господин», - говорила красавица, - « я любила бы тебя не менее пылко и нежно». «Я верю тебе, Фатима», - поднявшись с ложа, отвечал ей Фаруд, - «посмотри, какой подарок принес я тебе».

«Ах, какое прекрасное зеркало! Как много ты заплатил за него, мой господин?» «Сто монет, но для тебя мне не жаль будет и тысячи».

Обняв наложницу за нежные плечи, едва прикрытые прозрачным шелком, поднес юный халиф к ее лицу волшебное зеркало. «Скажи же мне, любовь моя, что видишь ты в этом зеркале?»

«Великолепные шелка и драгоценности, подаренные тобою, любимый», - улыбнувшись своему отражению, ответствовала красавица.

И, как только произнесла она эти слова, как зеркало окуталось клубами зеленого дыма, а когда дым рассеялся, халиф был в комнате совершенно один.

От красавицы Фатимы остались лишь украшения и шелка, которые она так любила.

Сначала Фаруд испугался, но потом поразмыслил, и решил, что неискренняя красавица – невеликая потеря и покинул гарем в хорошем расположении духа.

На следующую ночь в комнату уединения привели Лейлу, самую юную и грациозную из наложниц.

Та танцевала для халифа, а после танца повела хвалебные речи о его красоте и мужественности.

«Будь ты хром или одноглаз, я любила бы тебя так же страстно и преданно», - сказала красавица.

«И тебе верю я, Лейла», - поднявшись с ложа, отвечал ей Фаруд, - «посмотри, какой подарок принес я тебе».

«Ах, какое дивное зеркало! Его убранство так же изящно, как мой стан! Признайся, оно сделано специально для меня, мой господин?». «Да, моя грациозная пери! А теперь скажи мне, что видишь ты в этом зеркале?»

«Свою красоту и прелесть, да не увянут они вовеки!».

И, как только произнесла она эти слова, как зеркало окуталось клубами зеленого дыма, а когда дым рассеялся, халиф был в комнате совершенно один.

От Лейлы осталось лишь покрывало для танцев да шелковые туфли.

Так шли дни, гарем халифа стремительно пустел, из сотни прекрасных дев, населявших его, осталось не более половины.

А сундуки в комнате уединения еженощно пополнялись разными предметами. Так халиф узнал, что его наложницы, несмотря на пылкие уверения в любви и преданности, более всего любят золото, драгоценности, роскошь, танцы или себя самих.

Скоро о юном халифе стали распространяться черные слухи, но его красота и прелесть рассеивали все подозрения и посрамляли недоброжелателей. Девы Востока по-прежнему грезили его ласками по ночам.

И вот однажды в гареме появилась новая наложница, имени которой моя история не сохранила.

Она была юной и свежей, как бутон розы, и застенчивой, как весенний рассвет. Смотритель гарема привез ее из Стамбула, а сама она, судя по белой коже и золотым волосам, была уроженкой далеких Северных стран.  Она тихо наблюдала за халифом в часы посещений гарема, в комнатах отдохновения, на прогулках в саду она следовала за ним как тень, прячась за деревьями.

Она хранила в своей комнате портрет халифа, украденный у другой, более удачливой из наложниц. Словом, бедняжка, должно быть, была безответно влюблена в своего господина.

Халиф между тем все реже посещал гарем,  и не интересовался более новыми наложницами. Он предпочитал общество преданных псов и лошадей.

«Одни вы не предадите меня», - шептал он, лаская животных.

И вот, в один из дней, когда халиф был особенно мрачен, и пришел в гарем с целью развеяться или сорвать злобу, его внимание привлекли бледные розовые шелка и отсутствие драгоценностей на одной из наложниц.

В буйстве красок восточного гарема та девушка была подобна дикой розе, случайно расцветшей  в дворцовой оранжерее. Глаза ее были опущены, и из-за длинных ресниц невозможно было разглядеть, какого они цвета.

В тот же вечер деву призвали в комнату уединения. Она все так же смущенно молчала, ее ресницы были стыдливо опущены.

Юный халиф был пленен ее прелестью, но с горечью вспомнил предыдущие разочарования, и сердце его вновь ожесточилось.

«Почему же ты, моя роза, не твердишь мне о своей любви, как прочие?»

«Мой господин, я плохо знаю твой язык. Но и на моем родном языке я не нахожу слов, достойных тебя».

«Подойди же ближе, оставь смущение. Загляни в это зеркало, и ответь мне – что видишь ты в нем?»

Красавица еле слышно ответила: «В этом зеркале, как и во всем мире, я вижу одного лишь тебя, господин мой».

Здесь я прервал рассказ Селима: «Ну, дальше все ясно – жили они долго и счастливо, и народилось у них 20 наследников, потомки которых правят сегодня всеми государствами Востока».

Селим усмехнулся: «Можно сказать и так. По крайней мере, все красотки, как говорится в сказке, вернулись обратно в гарем, а потом удачно повыходили замуж. Кстати, хочешь посмотреть зеркальце? Извини, но оправу и камушки я уже продал». С этими словами Селим протянул мне простое зеркальце. Старинное,  но самое обыкновенное. Я не почувствовал в нем ничего магического. Селим, будто услышав мои мысли, заметил: «С виду ничего необычного. А ты приглядись повнимательней». Я последовал его совету, и начал всматриваться в свое отражение. Надо сказать, что чувствовал я себя при этом довольно глупо.

В какой-то момент отражение моргнуло, зарябило и исчезло. В глубине зеркала я увидел юношу в богатом одеянии, безвольно лежащего на груде подушек. Вдруг, очевидно почувствовав, что в зеркало кто-то смотрит, юноша вскочил, подбежал к стеклу, разделявшему нас и начал колотить руками в стекло. Его губы открывались в беззвучном крике. Устав, юноша по ту сторону зеркала в отчаянии бросился обратно на свое ложе.

 «Как думаешь, можно его оттуда вытащить?», - спросил Селим.

И быстро добавил, заметив мой интерес: «Отдам зеркальце всего за 10 золотых. Старинная вещь, ручная работа. Ну, давай, вы маги ведь любите всякие загадки и головоломки. А то из-за этого парня мне не удалось продать зеркало даже за пару монет. Все пугаются. А в море бросить жалко. Все-таки я слишком сентиментален».

 «А и правда красавчик»,  - усмехнулся Селим. «Именно таких любит Судьба. Но эти глупцы никогда не знают, когда приходит время остановиться и перестать ее испытывать».

Я допил свой грог и покинул таверну. Мой кошелек стал легче еще на десять монет, а  коллекция загадок пополнилась еще одной диковиной. Надо будет на досуге попробовать пообщаться с парнем за зеркалом. Неужели мне придется для этого выучить арабский язык?